Чего же ты ждешь, Текилу с утра Или просто звонка?
"Если польются слезы, пущу их по изнанке щек."
"Я о многом хотела поговорить. Но знала, что ему будет больно. Поэтому я зарыла это в себе — пусть мне будет больно."
"Сколько людей проходит через твою жизнь! Сотни тысяч людей! Надо держать дверь открытой, чтобы они могли войти! Но это значит, что они могут в любую минуту выйти!"
Надеюсь, что когда-нибудь и тебе доведется узнать, как приятно сделать для любимого то, чего сам не понимаешь
Я только надеюсь, что ты никого не будешь любить так же сильно, как я тебя.
Я так боюсь потерять то, что люблю, что запрещаю себе любить.
Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.
Вся жизнь уходит на то, чтобы научиться жизни.
Можно простить уход, но как простить возвращение?
"Нам нужны громаднейшие карманы — такие, чтобы в них умещались наши семьи, и наши друзья, и даже люди, которых нет в наших списках, незнакомые, которых мы все равно хотим защитить. Нам нужны карманы для муниципальных округов и целых городов, карманы, способные вместить всю Вселенную.
Но я знал, что карманы не бывают такими большими. В конце концов все потеряют всех."
Плохо, что приходится жить, но еще хуже, что живешь лишь однажды.
Лучше потерять, чем никогда не иметь.
Я потерял, никогда не имея.
Я всю жизнь учусь чувствовать меньше.
Ужасно. Мы столько всего не смогли друг другу сказать. Комната пропиталась нашим неразговором
- сколько раз сотни тысяч пальцев должны прикоснуться друг к другу, чтобы получилась любовь?
Если сердце начнет выпрыгивать из груди, никому не скажу. Мне это все равно не помогает. А другим только хуже.
Я спросил, ее ли это рисунки. «Да». - «Все?» - «Да». Я не стал спрашивать, кем ей приходится мужчина на рисунках, мне и без этого хватало на сердце гирь. Столько раз рисовать можно только того, кого любишь и по кому скучаешь.
Мы перестали смеяться, я вдохнул в себя мир, поставил его с ног на голову и выдохнул обратно в форме вопроса: «Я тебе нравлюсь?»
Нельзя отгородиться от грусти, не отгородившись от радости.
Будь я другим человеком в другом мире, я бы поступил как-нибудь иначе, но я оставался собой, и мир оставался миром, поэтому я промолчал.
"Я о многом хотела поговорить. Но знала, что ему будет больно. Поэтому я зарыла это в себе — пусть мне будет больно."
"Сколько людей проходит через твою жизнь! Сотни тысяч людей! Надо держать дверь открытой, чтобы они могли войти! Но это значит, что они могут в любую минуту выйти!"
Надеюсь, что когда-нибудь и тебе доведется узнать, как приятно сделать для любимого то, чего сам не понимаешь
Я только надеюсь, что ты никого не будешь любить так же сильно, как я тебя.
Я так боюсь потерять то, что люблю, что запрещаю себе любить.
Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.
Вся жизнь уходит на то, чтобы научиться жизни.
Можно простить уход, но как простить возвращение?
"Нам нужны громаднейшие карманы — такие, чтобы в них умещались наши семьи, и наши друзья, и даже люди, которых нет в наших списках, незнакомые, которых мы все равно хотим защитить. Нам нужны карманы для муниципальных округов и целых городов, карманы, способные вместить всю Вселенную.
Но я знал, что карманы не бывают такими большими. В конце концов все потеряют всех."
Плохо, что приходится жить, но еще хуже, что живешь лишь однажды.
Лучше потерять, чем никогда не иметь.
Я потерял, никогда не имея.
Я всю жизнь учусь чувствовать меньше.
Ужасно. Мы столько всего не смогли друг другу сказать. Комната пропиталась нашим неразговором
- сколько раз сотни тысяч пальцев должны прикоснуться друг к другу, чтобы получилась любовь?
Если сердце начнет выпрыгивать из груди, никому не скажу. Мне это все равно не помогает. А другим только хуже.
Я спросил, ее ли это рисунки. «Да». - «Все?» - «Да». Я не стал спрашивать, кем ей приходится мужчина на рисунках, мне и без этого хватало на сердце гирь. Столько раз рисовать можно только того, кого любишь и по кому скучаешь.
Мы перестали смеяться, я вдохнул в себя мир, поставил его с ног на голову и выдохнул обратно в форме вопроса: «Я тебе нравлюсь?»
Нельзя отгородиться от грусти, не отгородившись от радости.
Будь я другим человеком в другом мире, я бы поступил как-нибудь иначе, но я оставался собой, и мир оставался миром, поэтому я промолчал.